Не надо переворачивать лодку! - Страница 38

— А ты на чём в войну летал?

— В последние два раза больше на Су-25-х, штурмовиках. Мне вторую реактивную врачи прикрыли, дескать, старый! Это самолёты непосредственной поддержки войск. У вас таких пока нет, но скоро появятся! До этого на истребителях.

— Как там, на войне?

— Страшно и ничего приятного. Но, это – наша работа. Её надо делать. И оборачиваться почаще, каждые сорок секунд. Папа мой, до самой смерти так делал: сорок секунд – поворачивает голову. Мне уже не пришлось так головой вертеть, локаторы выручали. А тебе – придётся, чтобы живым вернуться к Рите и малышу. Или малышке. Спи! Ты справишься!

В Иркутске, долго отсутствовавший Коккинаки запрыгнул в уже отходивший поезд, потом долго ходил по вагону, заходя во все купе. Вошел в наше купе и сказал: "Андрей! С тебя причитается!" и положил на столик 4 шпалы. "Ты догнал Риту!"

Глава 22

...

"Ритуля! Здравствуй!

Как же я соскучился по тебе!

Добрался нормально. Товарищи меня встретили!

В первый раз нас бомбили ещё на марше. С горизонтального полёта, поэтому не точно, но несколько машин пострадало, были раненые среди бойцов БАО.

Завод расположен в горах, но рядом довольно большая долина и неглубокая речка, воды постоянно не хватает. Работа предстоит серьёзная: это небольшой аул, а надо построить город!

Халхин-Гол называется, сейчас она пересохла, а тот ручеёк, который от неё остался постоянно травят диверсанты самураев. С водой полный напруг. Впереди высоты, которые заняли японцы и сильно укрепились.

Погода стоит жаркая, но сегодня подул свежий ветерок!

Японцы применяют массированные налёты, до 300 самолётов в одном вылете, и, если бы мы не успели развернуть и замаскировать РЛС, потерь бы было значительно больше. А сегодня на рассвете над аэродромом соседнего полка утром появились два "японца", которые протаранили стоянки самолётов. Лётчики не выпрыгивали. Смертники. "Камикадзе" – "свежий или божественный ветер". А у нас самолёты не камуфлированы, кроме наших. И стоят как на параде!

Несмотря на страшную жару, мы вырыли котлованы для корпусов завода и успешно завершаем строительство. Девять корпусов уже стоят, правда, без оборудования, а я сегодня пойду смотреть место под следующий.

Применение нами РЛС и централизованного управления ВВС переломило ситуацию в нашу пользу. Мы обнаруживали взлетающие бомбардировщики противника загодя и подготавливали свой удар. Смушкевич, который командовал авиацией отдельной армии, быстро освоился с планированием по планшету, и, несмотря на ограниченное количество радиостанций, умудрялся при помощи выкладываемых знаков направлять самолёты в нужную сторону. Моя эскадрилья служила пожарной командой, вызываемой им в тот момент, когда других сил и средств уже не было. В свалки нас старались не бросать, дескать, не наше дело. Тем не менее, мой личный счёт пополнился 9 сбитыми: 6 бомбардировщиков и 3 И-97.

Скоро, уже очень скоро строительство закончится. Осталось совсем немного! И я приеду к тебе!

Осталось только разгромить Квантунскую армию в 75 тысяч человек, 500 артиллерийских орудий, 182 танка, 700 самолетов. Наши войска, под руководством генерала Жукова, вчера перешли в наступление. Бои в воздухе переросли в непрерывную схватку с раннего утра и до самой ночи.

Твой Андрей

20 августа 1938

Рита со слезами на глазах перечитывала единственное, пришедшее по почте, письмо от Андрея. Остальное были телеграммы из Кызыл-Кия, примерно такого содержания: "Ритуля, у меня всё в порядке! Люблю, целую. Андрей"

22 сентября неожиданно приехал Павел с небольшим тючком зелёного цвета. Не разуваясь, прошёл в кабинет Андрея. В глаза мне он не смотрел. Развязал тючок. "Его вещи, его два ордена, письма тебе, их много, но он их не отправлял. Рита, неделю назад Андрей не вернулся из боевого вылета." Если бы не Митя, которого я держала на руках, я бы упала. Павел подхватил меня и посадил в кресло, отнёс Митю в кроватку и вернулся.

— Не верю! Он живой! Я вчера письмо получила! — я вырвала из кармана его письмо и передала Павлу.

— 20 августа, он не вернулся из вылета 15 сентября. Я ждал неделю, прежде, чем сообщить тебе. 16-го был подписан мир с Японией. Вот! — достал из нагрудного кармана Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР о награждении многих участников боёв. — Присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина, и вот его фамилия: майору Андрееву Андрею Дмитриевичу, 1916 г.р., командиру эскадрильи N-ского полка – (посмертно).

— Андрей – лейтенант!

— Давно уже майор! Я попросил Берия оставить тебе и Мите эту квартиру. Он согласен. Выйдешь из отпуска, пойдешь работать в школу. Её перевели под Подольск. Там отличный лес, озеро, мальчишке и собаке будет, где побегать. — Он сходил на кухню принёс три стакана и три куска черного хлеба. Достал из мешка водку, — Помянем! Какой человек был! Эх! — выпил, развернулся и вышел. Видимо, зашёл в охрану, потому что в квартиру буквально ворвались Клавдия Петровна и Саша.

Следующие дни были как в тумане. На следующий день приехал Чкалов, Поликарпов, Швецов, Климов, Сухой, Микоян. Огромное количество людей, в комнатах появился портрет Андрея в черной рамке. Приехал Сталин. Что-то говорили. Пытались поддержать. У меня кружилась голова, пропало молоко. Клавдия Петровна нашла кормилицу. "Ты должна жить, Рита! Жизнь не кончилась! У тебя ребенок!" Приехал Георгадзе, привез звезду Героя и орден Ленина. На пятые сутки раздался звонок из госпиталя в Хабаровске: "Квартира Андреева? Ваш муж, майор Андреев, находится в нашем госпитале! Сделана операция. Состояние стабильное! Сегодня кратковременно пришёл в сознание, попросил позвонить вам." Что со мной было! Словами этого не передать! Все же, кроме меня, его уже похоронили! Звоню Паше. Он сказал, что выделит мне самолёт! И я вылетела в Хабаровск. С Митей остались кормилица и Клавдия Петровна. Трое суток я добиралась до Хабаровска. Лётчики сказали, что это – рекордное время!